Давид Лория: Сейчас из Казахстана трудно уехать в другой чемпионат

Голкипер кокшетауского "Окжетпеса" Давид Лория в интервью "Матч ТВ" прокомментировал итог матча Казахстан - Россия (0:4), рассказал о своей игровой карьере, о переименовании Астаны и многом другом

— Мы начали разговор после матча Казахстан — Шотландия, заканчиваем после матча Казахстан — Россия. Какие эмоции сильнее — первые или вторые?

— Разочарование, понятно, присутствует — крупно проиграли дома. Россия после поражения от Бельгии была очень мотивирована, ее класс изначально выше. Наши выложились с шотландцами по максимуму, на две таких игры подряд эмоций не хватило.

— Может, Казахстан после Шотландии недооценил Россию?

— Этого не могло быть в принципе. После матча наши говорили — не чувствовали свежести. Плюс психология. Когда в одном матче выдаешь 150 процентов, сыграть так же в следующем нелегко. Не скажу, что Казахстан играл плохо — Россия играла хорошо. Но счет в любом случае неприятен.

— Михал Билек перекроил по сравнению с предыдущей игрой всю казахстанскую оборону. Вынужденно или мудрил?

— Вряд ли мудрил. Юра Логвиненко вышел после травмы, очень хотел сыграть, но уже на 30-й минуте был заменен, видимо, сказалось повреждение. А это основная фигура в нашей обороне. Постников вообще не смог выйти на поле, хотя с шотландцами отработал здорово. Бейсебеков не центральный защитник, ему пришлось играть не на своей позиции. Вся оборона видоизменилась, это повлияло на результат.

— Кого из россиян отметите?

— Ясно, что Черышева и Дзюбу. Оздоев и Ахметов тоже были хороши. У россиян чувствовался сумасшедший настрой. И проводили их, кстати, доброжелательно. В стране был праздник футбола, собрался полный стадион. Счет расстроил, но проигрывают все команды мира.

— Не подрубит ли такое поражение сборную Казахстана, что называется, на взлете?

— Проблем с мотивацией и уныния быть не должно. В июне играть с бельгийцами, такими же сильными, как Россия, если не сильнее. Будет время набрать форму в клубах, пока ребята не в оптимальных кондициях. В плане организации и настроя сборная в любом случае оставила положительное впечатление.

— Казахстанскому футболу много лет. Чего не хватает сборной такой большой страны, чтобы быть сильнее?

— Из главного отметил бы инфраструктуру. Сумасшедшие условия у «Кайрата», что-то начинает появляться у «Тобола» в Костанае. По сути, всё. У топовой «Астаны», допустим, инфраструктуры нет. Только «Астана Арена», где тренируются все клубные команды, и старый стадион в центре города с негодным полем, которое будут переделывать.

— Вы в 37 лет еще играете. Зачем?

— Тренер Андрей Карпович позвал в «Окжетпес», мы друзья, много лет играли вместе в сборной и разных клубах. В прошлом году «Кайрат» помог мне набрать форму, спасибо ему, но там теперь курс на молодежь, поэтому принял предложение.

— Мы сейчас разговариваем, и вы сидите очень прямо, а иногда встаете. Что-то со спиной?

— Прооперировался после травмы, восстанавливаюсь. Очень хочу играть.

— У вас почти полсотни матчей за сборную. Еще поиграете. Что потом?

— Уже было несколько вариантов завершить карьеру и остаться работать в клубе. В том же «Кайрате». Но в должности, которую мне предложили, я был бы бесполезен. Честно сказал об этом президенту клуба, которому искренне благодарен за помощь.

— Вас звали тренером вратарей?

— Да. Хочу развиваться в другом направлении. И самому было бы неинтересно, и людей, получается, обманывал бы. Не мое. Хотя лицензия, позволяющая работать тренером вратарей, у меня есть.

— И кандидатская диссертация, насколько я знаю, тоже.

— Закончил физкультурный факультет, поступил в аспирантуру. Тема диссертации, кстати, вратарская, про физическую подготовку 16-17-летних голкиперов. Когда писал, тогда и стал догадываться, что в дальнейшем вряд ли выберу эту стезю.

— Если отмотать все назад, как вам было бы лучше: провести карьеру в одном-двух клубах или в четырнадцати, как в реальности?

— В одном-двух, конечно. Но должны сойтись обстоятельства. Когда начинал в местном «Женисе» совсем юным, был твердо настроен играть всю жизнь либо в Астане, либо за границей. Но не все зависит от футболиста. Пытался, пробовал силы, уезжал в Европу, возвращался, часто приходил в тот же клуб, за который уже выступал.

— Свои попытки покорить мир вы начали с Австралии. Как там оказались?

— Сначала был московский ЦСКА. Прошел просмотр, взяли в армейскую школу. Там работал легендарный Сергей Шапошников, который еще деда моего тренировал, представляете? Он специально пришел как-то посмотреть на внука того Лории, которого знал. В ЦСКА по семейным делам остаться не получилось, поехал в Австралию. Там живут тетя, бабушка, двоюродные дяди и вообще много родственников.

— Грузинская диаспора?

— Грузинская, еврейская, абхазская — кого только нет в нашем семейном древе. В Казахстане условий для занятий футболом тогда вообще не было. Только мяч, тренировались на песчаном пляже. Отец, видя, что у меня получается, волевым решением отправил в Австралию, в Аделаиду. Больше года учился в футбольном интернате, освоил язык, для 15-летнего парня очень полезный опыт. Вернулся и уже через год провел в Казахстане первый матч на профессиональном уровне. Более того, принял участие в чемпионате мира.

— Стесняюсь спросить…

— В молодежном, единственном для сборной Казахстана по сей день. Проходил в Нигерии, с нами в группе — Аргентина с Камбьяссо, Гана с Баффуром Гьяном, Хорватия с Плетикосой. Прибился там к нам один парень. Приехал в расположение сборной в городе Кадуна, по-русски отлично говорил, помогал во всем. Мой ровесник, более того, занимался в школе ЦСКА.

— Все интереснее ваш рассказ.

— Питер Одемвингие. Жил там с родителями, мама его, доктор, тоже здорово нам помогала. Так получилось, что приехали в Нигерию за три недели до чемпионата мира. Планировали сыграть в подготовительном турнире, он сорвался, решили домой не заезжать, а дождаться на месте. И вот ходит Одемвингие, выручает в любых вопросах, рассказывает: «Через год в «Аяксе» окажусь, увидите». Какой, думаем, «Аякс», если ты в тапочках по Нигерии пылишь? Потом узнаем: Бельгия, Франция, «Локомотив», Англия… Сложилась у человека карьера.

— Сама Нигерия чем запомнилась?

— Это бгыло ужасно. Полкоманды вернулось в Казахстан с диареей.

— За кого ирал ваш дед, которого тренировал Шапошников?

— За одесский СКА, «Рицу» (Гудаута), «Динамо» (Гагры). И он, и отец были нападающими. В 60-х годах переехали в Целиноград, да так и остались. Дед здесь тренером работал, отец возглавлял как президент многие казахстанские клубы, включая «Астану». А я проводил в детстве каждое лето в Абхазии, пока не началась война. И дед там похоронен.

— Вашу семью войной задело?

— Всех задело, хотя и по-разному. В последний раз был в Абхазии в 2000-м, нам помогли пересечь границу. В Сочи сборы были, мы с отцом вырвались на несколько часов, чтобы побывать на могилах дедушки и родственников.

— Особо не светились?

— Никому не говорили, но через полчаса после приезда полный дом собрался. Родня, друзья пришли повидаться, столько лет не виделись. В нашей семье никто не воевал, у меня половина братьев и сестер — абхазцы, поэтому война по нам очень больно ударила. Когда началась, многие родственники переехали к нам в Казахстан, именно абхазцы. Отец всем помогал, чем мог, мы никогда не делили людей по национальности. В 1997-м они эмигрировали в Австралию.

— По-грузински говорите?

— Ни по-грузински, ни по-казахски. Жалею об этом. Понимаю многое, по-казахски почти все. Но разговорный не освоил. Хотя Астана и Казахстан — родина, сто процентов.

— До того как здесь все стало строиться, неужели не скучно было?

— В детстве разве бывает скучно? А когда повзрослел, сюда столицу страны перенесли.

— Как относитесь к переименованию Астаны в Нур-Султан?

— Абсолютно спокойно. Этот человек построил наш город и всю страну. Живем в мире и согласии — в этом заслуга Назарбаева.

— Когда играли в шведском «Хальмстаде», с нынешним главным тренером сборной Швеции Янне Андерссоном пересекались?

— Как раз он нас и тренировал. Интересный, как многие европейцы. В «Хальмстад» я не собирался, почти месяц был на просмотре в Голландии. С ПСВ не сложилось, тренер видел меня третьим вратарем, который не всегда в заявку попадает. Если ехать в Европу, нужно играть, иначе какой смысл? Возник вариант с роттердамской «Спартой», но там началась бюрократия: по европейским законам требовалась определенная сумма личного контракта, очень долго все это пытались уладить. Тут меня вызывают на матч сборной с финнами. Возвращаюсь в самом конце августа — понимаю, что не успевают они ничего оформить. Поступает предложение из Швеции, в аренду. Согласился, потому что очень сильно хотел проверить себя на другом уровне, тогда чемпионат Швеции был сильней казахстанского.

— Сейчас не сильнее?

— Думаю, нет. Наш футбол растет, сто процентов. Просто мы хотим, чтобы он развивался еще быстрее, и в первую очередь за счет местных футболистов. Пока это достигается в основном приглашением качественных легионеров. Хотя выигрыш у Шотландии дал понять: наши ребята подтягиваются, это радует.

— Не захотели остаться в Швеции или не смогли?

— План был другой: попробовать силы и закрепиться в футбольной стране. Но всякий раз вмешивались какие-то обстоятельства. Должен был ехать в бельгийский «Монс» — отправился на операцию. Мы как раз в тот год с бельгийцами в отборе встречались, на ноль в гостях отыграл, от этого еще досаднее стало. Сейчас из Казахстана трудно уехать в другой чемпионат, а тогда вообще невозможно было, никто в ту сторону даже не смотрел. Просмотры в ПСВ или «Фейенорде» считались стратосферой.

— Почему в профессиональных российских клубах играет всего три казахстанца?

— Был момент, когда у нас сформировалось поколение сильных футболистов. Балтиев, Смаков, Карпович, Тимофеев, Жумаскалиев, Авдеев, Фамильцев, Тарасов. Потом случился небольшой провал. Сейчас снова подрастают таланты. Наверное, с этим как-то связано.

— Тот же вопрос адресую вам лично. Несколько раз могли закрепиться в России. Что помешало?

— Сначала приехал в «Локомотив». Прошел два сбора, потом Палыч прямо сказал: «Давид, твоя судьба зависит от Нигматуллина. Если он уезжает за границу, мы тебя берем». Семин не говорил, третьим или первым, — одним из трех. Тогда играли Хапов, Захарчук и Поляков, который вскоре перебрался в «Крылья». Однако Нигматуллин не уехал, я оказался четвертым. Смысла сидеть на лавке не было. Семин попросил Газзаева взять меня на сбор с «Динамо». Поехал, отработал, до чемпионата оставалась неделя, но, как часто бывает, стороны не договорились. Следующая станция — «Рубин». Очень хотел задержаться. Однако «Астану» и сборную принял голландец Арно Пайперс, федерация убедительно попросила остаться в базовом клубе национальной команды. Не смог отказать.

— Для аргументации федерация использовала кнут или пряник?

— Ни то, ни то. Где бы я ни играл, во главу угла всегда ставил сборную. Выше денег и любых контрактов.

— Если вратарь хорошо играет в «Рубине», а не в «Астане», разве его не возьмут в сборную?

— На тот момент ситуация сложилась так, а не иначе. Меня попросили — я остался. Получил за это нагоняй от Виталия Кафанова, тренера вратарей «Рубина».

— Сильный специалист?

— Очень. В Казахстане многие тренеры вратарей с ним на связи, никому не отказывает в помощи.

— «Спартак» из Нальчика при Юрии Красножане — что за приключение?

— Побывал на просмотре, подписал контракт. Сыграл всего два матча, хотя на тот момент уже хотел уезжать. Менялись с Деяном Радичем в роли второго-третьего вратаря, играл стабильно Дима Хомич. Я перестал попадать в сборную, а это для меня команда номер один. Стал искать варианты. Выбирал между Астаной и тельавивским «Хапоэлем». Но в Израиле поставили условие: возьмут, если приму гражданство. У меня бабушка еврейка, проблем с паспортом не намечалось, только сборная в таком случае вообще уходила бы с повестки дня. Готовый контракт был на руках, но решил вернуться домой.

— Как вам турецкий футбол, в который пытались войти дважды?

— Полярные случаи. В «Ризеспоре» все было нормально, провел там лучший зарубежный год. В «Каршияке» не платили девять месяцев. Но ярких впечатлений из обоих клубов привез море. Вообще, где бы ни играл, — только приятные воспоминания, и бытовые, и футбольные.

— А вот у Егора Титова, с которым вы играли в «Локомотиве» из Астаны, воспоминания от Казахстана не очень светлые.

— Не от самого Казахстана, думаю, а от того, как поступили с ним и Тихоновым. Не пустили на базу, чтобы разорвать контракт, не очень красиво себя повели по отношению к людям с такой карьерой. Хотя у них можно учиться и на них равняться.

— Им не хотели платить?

— В клубе поменялось руководство, новое не устроили их контракты.

— С Аршавиным в «Кайрате» вы тоже пересеклись. Как он?

— Нормальный парень, классный футболист, с ним интересно поговорить на любую тему. Отношение к футболу — сумасшедшее. Если бы остался в «Кайрате», еще год спокойно играл бы.

— С Казахстане ценят иностранных тренеров. А где свои? Кто сейчас, например, казахстанский тренер номер один?

— Ставите меня как действующего игрока в сложное положение. Местных тренеров катастрофически мало: в 12 командах Премьер-лиги — четверо. Выбирать из них, извините, не стану.

— Грузинский вратарь Георгий Лория ваш родственник?

— Точно не близкий. Но мы хорошие друзья, всегда на связи.

— Голкипер «Кайрата» советских времен Куралбек Ордабаев так прокомментировал ваш уход из этого клуба пять лет назад: «Лорию погубили звездность и самоуверенность». По делу сказал?

— Таким было его мнение. Для меня этот человек действительно легенда, он сказал, я воспринял. Потом встретились, пообщались. Футболисты не уходят из клубов просто так, на все есть причины. Инициатором был я, но поступил максимально корректно по отношению к «Кайрату». Мне там ничего плохого не сделали, возникли определенные личные моменты, я счел, что уход будет во благо.

— Надеетесь сыграть когда-нибудь за сборную снова?

— Пока я действующий футболист, будут мечтать об этом до конца карьеры.