«Даже моя жена защищается лучше вас!» Последний тренер сборной ГДР

Денис Романцов – об Эдуарде Гайере.

Двенадцатого сентября 1990 года министры иностранных дел СССР, США, Франции, Великобритании, ФРГ и ГДР подписали в Москве договор о воссоединении Германии. В тот же день сборная ГДР играла в Брюсселе с Бельгией. Сначала планировалось, что это будет отборочный матч Евро-92, но после падения Берлинской стены он стал товарищеским. Тренер Восточной Германии Эдуард Гайер несколько недель уговаривал игроков приехать на сбор в Кинбаум, но нарвался на двадцать два отказа. Уве Махольд потерял паспорт, Дирк Шустер, тренирующий сейчас «Аугсбург», сказал, что больше не считает себя гражданином ГДР, другие – например, Ульф Кирстен и Томас Долль – честно признали, что в гробу видали товарищеский матч несуществующей страны, к тому же клубы ФРГ, с которыми они заключили контракты, грозили штрафами. Отозвался только Маттиас Заммер. Гайер играл с его отцом, тренировал Маттиаса в дрезденском «Динамо» и дошел с ним до полуфинала Кубка УЕФА, но западногерманский «Штутгарт» лишил Гайера сначала финала, а потом и Заммера.

Наплевав на штраф в двадцать тысяч марок, Заммер приехал в Кинбаум (сорок километров к востоку от Берлина) и ужаснулся: примитивное жилье, плохое питание, хамский сервис, питьевая вода – платная, а главное – кроме него там было всего тринадцать игроков. Это потом Дариуш Вош стал звездой Бундеслиги, а Уве Реслер – «МанСити», но тогда их и Заммер-то едва знал. Так, ребята из молодежки, ловить с ними нечего. Заммер умотал в аэропорт Тегель, но билетов в Штутгарт не было, и он вернулся к Гайеру, а через два дня в статусе капитана забил Бельгии два мяча.

Двумя месяцами позже планировался еще один товарищеский матч – ГДР – ФРГ. Хотели устроить праздник в честь объединения, к тому же команды и так должны были встретиться в отборочном турнире Евро (две Германии попали в одну группу), но восьмого ноября лейпцигский полицейский застрелил восемнадцатилетнего болельщика берлинского «Динамо», игра как раз в Лейпциге и намечалась, переносить не стали, отменили, и матч в Брюсселе с двумя голами Заммера остался последним в истории сборной ГДР.

Эдуард Гайер взялся за нее летом 1989-го. В отборе ЧМ-1990 Восточная Германия шла предпоследней, но Гайер вернул в состав опытных игроков, забракованных предыдущим тренером Цапфом (например, Райнера Эрнста), и добился побед над Исландией и СССР. «После игры в Карл-Маркс-Штадте мы полчаса ждали великого советского тренера Лобановского на пресс-конференции, – рассказал Гайер журналисту Гуннару Майнхардту в книге-интервью. – Он очень расстроился, ругал своих игроков, но потом подошел и поздравил меня с победой. Я аж прослезился – мы двенадцать лет не обыгрывали Советский Союз».

Для выхода на чемпионат мира оставалось сыграть вничью с Австрией в последнем туре, но неделей ранее премьер-министр ГДР Шабовски разрешил гражданам посещать ФРГ, те ринулись крушить Берлинскую стену, и игрокам ГДР стало не до сборной: во время подготовительного сбора только и делали, что вели переговоры с западногерманскими клубами, а менеджер «Байера» Райнер Кальмунд аккредитовался на игру в Вене как фотограф и во время разминки обговорил переезд в Леверкузен с Андреасом Томом и Ульфом Кирстеном. К тому же судьей назначили сорокалетнего поляка Петра Вернера, ни до ни после не работавшего официальные матчи сборных. Когда ГДР проигрывала 0:1, он проигнорировал фол против Кирстена в австрийской штрафной, а через пять минут назначил пенальти в ворота восточных немцев.

Сборная ГДР не попала на итальянский чемпионат мира, но ее тренер поехал туда наблюдателем. Жил Эдуард Гайер в посольстве Восточной Германии. С ним путешествовала и жена, но на футбол он ходил один. После римского финала Гайер купил билет на автобус, но не влез туда из-за дикой давки. До посольства – семь километров, делать нечего, побежал. Добрался за полночь, дверь закрыта, все спят, даже собаки – значит, можно лезть через забор. Жилой корпус заперт, какое окно его – попробуй разбери, он позвал жену, сначала тихо, потом громче, но не докричался. Тогда Гайер снял пиджак, бросил его на газон и заснул.

В юности Гайер недурно боксировал, вдохновляясь техникой Валерия Попенченко, олимпийского чемпиона Токио, работал кондуктором в трамвае и официантом в танцевальном кафе, мечтал выучиться на машиностроителя, но выше всего Эдуарда ценил дрезденский футбольный клуб «Единство», за который он играл с тринадцати лет. Гайер родился в Верхней Силезии, на территории современной Польши, но отца засосала война, семью выселили из дома, и вагон для перевозки скота унес Эдуарда, двух его братьев и тетю в Дрезден. До войны отец Гайера работал портным, а в 1947-м, вернувшись из плена, начал с нуля. Он подшивал одежду советским военным, получая за это масло и немного мяса, а мама мастерила суп из черствого хлеба. Гайер думал, что примитивная еда – признак бедности, стыдился этого, а через сорок лет в римском ресторане ему предложили хлебный суп в качестве деликатеса.

Осенью 1971-го он очутился с дрезденским «Динамо» в Амстердаме. Проиграли в Кубке чемпионов «Аяксу» 0:2, у форварда Дитера Риделя день рожденья, но денег нет, толком не отметить, а Бланкенбург – западногерманский защитник «Аякса» – позвал на вечеринку. Как отказать? Через месяц Гайера вызвали в министерство государственной безопасности. Вы знали о запрете на частные контакты за границей? Как же вы могли? Вы хотите и дальше играть в футбол? Тогда слушайте.

«У меня не было другого выбора, – объяснял Гайер решение стать осведомителем Штази под псевдонимом IM Jahn, – Это был единственный способ продолжать футбольную карьеру и обучение в институте физкультуры Лейпцига». За девятнадцать лет Гайер более ста раз встретился с офицером Штази, сообщив, кто из игроков дрезденского «Динамо» купил новый Трабант, кто развелся, кто гостил у бабушки в Западном Берлине, а кто смотался из отеля во время заграничной поездки. Работая в восьмидесятые с юниорами «Динамо», Гайер в одном из докладов назвал тренера взрослой команды Клауса Заммера политически слабым и в 1986 году занял его место.

Тренерским манерам Гайер учился у Вальтера Фрицша, добывшего Дрездену пять чемпионских титулов в семидесятые. Фрицш изнурял игроков беготней по лесу и двусторонками пять на пять на большом поле, крича слабакам: «Своими судорогами вы оскорбляете меня!» Гайер же после одной из тренировок предложил игрокам пробежаться до автобуса: «Кто придет после меня, пошлепает домой пешком». Не повезло защитнику Андреасу Дибицу. Он отстал от тренера и увидел перед собой закрытую дверь отъезжающего автобуса. Дибиц жил в девяти километрах от тренировочного центра. В еще одном докладе для Штази Гайер упрекнул молодого форварда Кирстена в заносчивости. Однажды Кирстен так достал Гайера на тренировке, что тот гонялся за ним по полю с угловым флажком, но Кирстен не Дибиц – бегал быстрее тренера.

После краха ГДР Гайер год болтался без работы. Его завлек «Шальке» – бывший тренер сборной и полуфиналист Кубка УЕФА работал с молодежной командой, условия в которой были хуже, чем в Дрездене, тренироваться могли только вечером, при свете прожекторов, через год это наскучило, Гайер махнул в Венгрию, жил в двухстах метрах от озера Балатон, но немецкий бизнесмен Риттер обманул, перестал платить, пришлось тащиться в лейпцигскую «Саксонию»: вывел ее во вторую лигу, а денег на лицензию нет, так что – проваливайте обратно. Гайер вернулся в третью лигу, но в другой клуб, «Энерги» Котбус.

«Энерги» была при смерти, даже зарплату тренеру платить не из чего, Гайер получал ее в сторонней компании, через год хотел свинтить, звали в родной Дрезден, но там не срослось, остался, и через шесть лет болельщики «Энерги» предложили назвать его именем улицу, ведущую на стадион, и поставить ему памятник.

Началось все с 57-матчевой серии без поражений. Весной 1997-го Гайер вывел «Энерги», клуб третьей лиги, в полуфинал Кубка Германии, и наткнулся на «Карлсруэ», недавно еще сверкавший в полуфинале Кубка УЕФА. Утром было солнечно, но уселись в автобус – ехать на игру – и пошел снег. Гайер предложил купить пару красных мячей, но все посмеялись – середина апреля же, – а когда выскочили на поле, повалило так, что не было видно ни трибун, ни игроков на другой половине. Погодная аномалия слегка подравняла силы команд, а ближе к перерыву на красную карточку нарвался защитник «Карлсруэ» Дирк Шустер – тот самый, что не поехал к Гайеру в сборную в 1990-м.

Во втором тайме «Энерги» забила три мяча и вышла в финал – счет открыл единственный западный немец в команде, Вилли Кронхардт. Вернее, родился-то он в Токаревке Карагандинской области, но в восемь лет умотал с родителями в ФРГ. В финале «Энерги» проиграла «Штутгарту» Йоахима Лева с магическим трио Балаков – Бобич – Элбер, и после матча Гайер сказал игрокам: «Однажды я летал с молодежной сборной ГДР в Северную Корею. Там нам показали подземные хижины, где люди торчали во время войны неделями, чтобы выжить. Тогда я понял, что на свете есть вещи похуже футбольных поражений».

Через три года Гайер раскурил кубинскую сигару в ресторане отеля «Маритим», загудел там с помощниками до шести утра, а проснувшись увидел плакат: «Эдуард Гайер, это было мощно». Он стал первым тренером из ГДР, кто вывел восточногерманскую команду в бундеслигу. В одном из первых матчей котбусский «Стадион дружбы» вместил в себя «Баварию», в том же сезоне выигравшую Лигу чемпионов. Перед игрой в кабинет Гайера заглянул репортер ZDF: «Если вы не проиграете, мы хотели бы позвать вас в берлинскую студию». – «Убирайся!» – выступил со встречным предложением тренер. «Энерги» выиграла 1:0 после гола венгра Себека, позже разорвавшего контракт с клубом при помощи отца-юриста, а Гайер сразу после игры улетел в Берлин на частном самолете.

Как и его учитель Вальтер Фрицш, Гайер после каждого матча раздавал футболистам листы A4 – чтоб критически описывали свою игру (в семидесятые Фрицш штрафовал на пятьдесят марок тех, кто отлынивал). В «Энерги» рубежа веков эта традиция обессмыслилась: писать по-немецки умело всего несколько человек. На игру с «Вольфсбургом» шестого апреля 2001 года Гайер вывел одиннадцать иностранцев: боснийцев Пиплицу, Хуйдуровича и Акраповича, румын Мириуцэ и Регекампфа, бенинца Латунджи, венгра Матьюша, поляка Кобылянского, албанца Вату, бразильца Франклина и хорвата Лабака, а на замену – шведа Редлунда, поляка Вавжичека и румына Илие. «Мы нанимали им учительницу немецкого, но она была молода, и они больше пялились на ее ноги и грудь, чем учили язык», – жаловался Гайер в интервью spox.com.

В середине октября 2001 года Гайер узнал от тренера юниорской команды «Энерги», что несколько игроков скакали на дискотеке до утра и проспали тренировку. Когда на пресс-конференции Эдуарда снова клюнули вопросом про одиннадцать иностранцев, он закипел: «А кого я должен ставить, если местное подрастающее поколение ведет себя как проститутки Санкт-Паули? Они курят, пьют и гуляют до шести утра». Так вышло, что через шесть дней «Энерги» играла как раз с «Санкт-Паули», и девушки с улицы Репербан принесли на трибуну плакат: «Наш лучший посетитель – Эде Гайер».

Взять немцев из других команд тоже не получалось. Талантливый молодой футболист в стране был тогда один – Себастьян Дайслер, Гайер готов был работать и с не очень талантливыми, «Бохум» и «Кайзерслаутерн» соглашались продать каких-то совсем безнадежных резервистов, но либо у «Энерги» не хватало денег, либо жены игроков брезговали ехать на отсталый восток. В итоге каждые полгода «Энерги» походил на амстердамский хостел, где ежедневно колобродили случайные люди экзотических национальностей. Однажды привезли трех финнов из второй шотландской лиги. Финляндия – хоккей – деревья – лесорубы, подумал Гайер, наверняка крепкие ребята. Он помучил их часок и отпустил в гостиницу. На следующей тренировке финнов уже не было. Вчера было жарко, объяснил агент, и ребята утомились с дороги. Гайер решил, что ослышался, но нет: «Тогда скажи им – пусть отдыхают дальше. Мне не нужны ночные сторожа». – «Ночные сторожа?» – «Да, потому что спят днем».

Тренировочные методы Гайера противоречили Женевской конвенции против пыток, иронизировала Die Tageszeitung. Он убеждал игроков: «Вы должны спокойно пробегать пять кругов, если хотите выдерживать девяносто минут». Устававшие после второго-третьего круга слышали от Гайера: «Можете катиться в Данию». Тех, кто жаловался, он вел в котбусский театр, на тренировку танцоров. Они зарабатывают меньше, их контракты короче, говорил Гайер, а пашут они по три часа в день и их не показывают по ТВ каждые выходные: «Есть профессии, где нужно реально бороться за существование. Футболисты везунчики по сравнению с танцорами». В своем последнем сезоне в Бундеслиге «Энерги» обыгрывала «Баварию» после гола Пауло Ринка, но пропустила три мяча и бухнулась на предпоследнее место, а Гайер крикнул опорным полузащитникам Калюжному и Акраповичу: «Даже моя жена защищается лучше вас!»

Гайер прессовал не только игроков, но и судей. За три года в Бундеслиге его семь раз удаляли на трибуну: «Когда надменный паршивец на тридцать лет моложе меня, который и не играл-то никогда, начинал учить меня футболу, я слетал с катушек». Гайер вечно злился и орал, даже когда «Энерги» вела – чтоб игроки не расслаблялись, – его никогда не видели улыбающимся, а он отвечал, что работа – не место для смеха, он улыбается только вечером по пути домой. И вообще – Гайер коллекционер анекдотов. Любимый он рассказал в книге Einwürfe. Маленького Фрица привели в цирк. Дрессировщик объявил: кто заставит слона подпрыгнуть, получит сто марок. Фриц подошел, ударил слона по яйцам и забрал деньги. Через год – новое представление. Сто марок тому, кто заставит слона повертеть головой. Снова выиграл Фриц. Он подошел к слону и спросил: «Хочешь, опять ударю?»

Вывести «Энерги» в бундеслигу и финал Кубка – все равно, что переплыть океан на байдарке, писал Макс Меркель, бывший тренер сборной Голландии, дортмундской «Боруссии» и «Атлетико», сыгравший в 1939 году один матч за сборную Германии. После вылета из Бундеслиги спонсоры «Энерги» добились увольнения Гайера, а через несколько лет подарили ему на память футбольный мяч. «Что мне с ним делать? Чеканить в инвалидной коляске?»

После Котбуса Гайер семь месяцев возился с «Аль-Насром», но был уволен после выездной победы в кубковой игре и вернулся в лейпцигскую «Саксонию», все еще вертевшуюся в третьей лиге. В 2007 году концерн «Ред Булл» хотел купить клуб, но болельщики взбунтовались, закатили акции протеста, «Ред Булл» купил лицензию у другого клуба, «Маркранштадт», из пригорода Лейпцига, и идет сейчас пятым в Бундеслиге, а «Саксония» разорилась и сгинула в 2011 году.

Гайер пережил три операции на спине. Перед третьей он не мог ходить, передвигался на коляске, а после услышал от врача, что не должен больше бегать и прыгать, даже если очень хочется. Неделю назад Гайеру исполнилось семьдесят два. Каждую субботу он играет с сыновьями в ветеранской лиге.