С родины на родину

На очередном заседании Медиаклуба мы познакомим наших читателей с главой 35 "С родины на родину" из книги Евстафия Пехлеваниди "Казахстанский голеадор".

Оформлять документы мы приехали в Москву в начале Великого поста. В посольство пришли с племянником и женой. Племянник этот – сын моего старшего брата, мой ровесник. В 1990 году очереди там стояли громадные. Но у греков есть такой закон – в любом посольстве граждан этой страны принимают вне очереди. А я случайно встретил в толпе большого любителя футбола и своего давнего знакомого Федора Имириди – грека из Батуми. Спрашиваю: "Ты тоже туда?". А он отвечает: "Да я там уже давно". В результате он как греческий поданный договорился с каким-то официальным лицом и нас оформили в течение часа. На следующий день мы уже улетели в Чимкент. До отъезда оставалось два месяца.

С собой много решили не брать, даже контейнер не заказывали. Продали холодильник, пианино жены. Гараж я оставил брату Федору. Сами сколотили деревянные ящики, покидали туда домашний скраб и отправили поездом до Новороссийска, а дальше, до Греции, вещи ехали на корабле.

Курс доллара тогда, в 1990 году, был 6 рублей 26 копеек. Обменивать нам позволяли всего 40 долларов и 50 тысяч драхм. Мизер. Это равнялось месячному жалованью человека, работающего в Греции на производстве. Так что оставшиеся рубли мы до отъезда прогуляли в свое удовольствие – а что с ними еще было делать?

Старший брат уехал на месяц раньше, я – в апреле, а еще через несколько дней – пятый брат. Сделано это было специально, чтобы в Греции всей толпой не садиться на шею родственникам. А за месяц человек уже успевает как-то устроиться, снять жилье, распаковать пожитки.

Из Чимкента в Москву летели на самолете. Я боялся за маму – в 69 лет, да еще после инфаркта перегрузки ей были противопоказаны. Зато мои сын и дочка, которым тогда было четыре и шесть лет, похоже, даже ничего не поняли – три с лишним часа в воздухе для них пролетели незаметно.

От Москвы ехали на поезде. В кармане у меня оставалось 480 рублей. В Чопе в купе зашел таможенник. Узнал меня. Осмотрел вещи. Осведомился, везем ли мы с собой золото. Я показал. "А чем в Греции будешь заниматься? – поинтересовался таможенник. – Тут газеты писали, ты на Кипр уехал". Я пожал плечами. Он даже сумки не попросил открыть. Потом пришел другой работник таможни. Спросил:

– Кроме разрешенной валюты, какие-нибудь деньги есть?

Я достал рубли. Он говорит:

– Можешь оставить тридцать, остальные иди в кассу положи.

– Хочешь, – говорю, – я тебе их отдам?

– Нет, – отвечает. – Иди, сделай как положено.

Когда я отправился в кассу, дети начали плакать: "Папа ушел, как мы без него поедем?..".

И двинулись мы навстречу счастью. Впереди ждала неизвестность, но мы точно знали, что там наши родственники, которые на первых порах нам помогут. Конечно, очень боялись депрессии, наваливающейся на большинство эмигрантов: ах, зачем мы сюда приехали, зачем весе бросили… И это неудивительно – начинать-то приходилось с нуля. Спасибо моему футбольному мастерству, благодаря которому я встал на ноги. И то, надо сказать, не сразу. Это сейчас я ощущаю себя в Греции так же уверенно, как когда-то в Казахстане, а тогда…

Когда пересекали границу с Грецией, их таможенник меня тоже узнал. Сказал: "Мы тебя ждали раньше". Это был болельщик "Олимпиакоса" – клуба, с которым я когда-то нелегально подписал контракт.

Оказалось, информация передается очень быстро. Мы ехали на поезде еще сутки, а когда добрались, газеты уже написали, что к нам на постоянное место жительства прибыл Пехлеваниди.