Первые шаги. Сергей Курдюков – из Сочи. Сергей Курдюков рассказывает о первых впечатлениях от олимпийского Сочи – города, в котором, на самом деле, не так трудно найти позитивное.

Олимпийский не-мейнстрим 

Accentuate the Positive. Так называется старый альбом великого джазового гитариста Джорджа Бенсона. Я люблю многое из того, что он делал и делает. Еще и потому, что он в целом следует этому своему девизу, вынесенному в название тогда еще виниловой пластинки. Он ищет хорошее и помогает видеть его другим. И, по-моему, это достойное занятие, за которое даже человек, придавленный горем или сидящий в плену тяжких рефлексий и очень настороженно подпускающих к себе любой источник радости, в глубине души все-таки скажет тебе спасибо. Так вот – крутил я тут на днях по Москве баранку, от велотрека к студии, и решил: буду заниматься на Олимпиаде поиском того, что радует и вдохновляет. На недочеты, упущения, оказии и безобразия разящий сетевой перст указал (в том числе и заслуженно) уже бесчисленное множество раз, а вот обратное в онлайн-пространствах не очень модно. Но раз уж жизнь подарила нам у порога дома такой праздник – надо прожить его, прочувствовать по-настоящему. Праздник как повод напиться горькой и надавать по лицу другу, ставшему вдруг непримиримым оппонентом – это, конечно, традиция с глубокими корнями, но может, хватит ей следовать? Перезагрузились? Тогда – поехали в столицу Земли! 

Центр мира 

Это ощущается. Уже в аэропорту, в кафешках на вылете, при посадке в самолет. Смешение языков, смешение цветов форменной одежды, смешение характеров. Кажется, все без исключения страны, даже самые маленькие и отдаленные, пришли в движение, услышав заветный зов, и отправили в Сочи своих сыновей и дочерей. И знаете – когда ожидал своей очереди получить ключи от номера в квартале «Омега 11А», вместе с целой толпой коллег из Канады, Швейцарии, Кореи, США и балканских стран, не мог не заметить, как все сильно изменилось даже за 10 последних лет. Насколько мы стали ближе, насколько похожи. Кто-то сморщит нос и процедит: «Глобализация!». Не знаю. Мне нравится так. Может, потому что хочется смотреть вперед, а не оглядываться на каждом шагу. 



Иногда существование в едином поле оборачивается забавными эпизодами. Гостям из дальнего зарубежья начинает казаться, что по-английски можно обратиться к первому встречному, а не только к персоналу и волонтерам, и когда в ответ так ничего и не генерируется – это их изрядно озадачивает. Но у нас уже много людей, которым не хочется сидеть в своей норке и подозрительно поглядывать сквозь щелку на остальной мир. Они хотят быть частью этого мира, они хотят свободно общаться и ради этого счастья общения идут, например, в 

Волонтеры 

У них очень длинные смены. По полдня на ногах. У них красивая пестрая форма. Их очень много, но никто не простаивает. Они хватают твои неподъемные чемоданы и аккуратно закладывают в объемистый трюм снующих туда-сюда с пятиминутным интервалом шаттлов. Шаттлы – большие рейсовые автобусы, не привычные маршрутки. Водители в напряжении, у них очень строгий график, за вылет из которого могут быть санкции. Но никто пока не жалуется. Те волонтеры, с которыми в первые часы судьба свела меня, не тянули лямку. Им в кайф. 

«У всех разная мотивация, – говорит Коля, пока мы ждем шаттла. – Вариться в этом во всем – само по себе круто и запомнится на всю жизнь. Хочется общаться с разными людьми со всего мира. Кто-то приехал за практикой в языке. А в принципе, если в общем – за идею. Олимпиада в России - идея классная». 



В это время прибежал щенок, за ним еще один. Дружелюбные, веселые. Собаководы и сочувствующие, независимо от цвета флагов на рукавах, забыли про свои шаттлы и принялись тискать зверюг. Пока нас вежливо, но настойчиво все-таки не попросили поторопиться занимать места. Я побежал, чтобы не сломать расписание. И забыл на багажной тележке чехол с фотокамерой… 

Потери и обретения 

Когда шаттл замкнул кольцо и высадил меня в аэропорту, я себя тщетными надеждами не тешил. Ко мне ни разу не вернулось то, что было потеряно в мире авиатранспорта – планшет, небьющиеся спортивные очки, телефоны – все это ушло в неизвестном, хотя и предсказуемом, направлении. Но нынешняя потеря по стоимости тянула на все предыдущие в сумме, да и вообще не хотелось сдаваться. 

– Камера? Не вот эта? – девушка указывает на чехол, стоящий у нее под ногами. 

– Нет, у меня другой фирмы. 

– А, тогда та, которую ребята в стол находок понесли. Туда идите, там по паспорту выдадут. 

Пришел. Выдали. Я за этот день был далеко не первым, кто пытался избавиться от своего фотооборудования. И ни один предмет не примагнитился к чьим-то липким рукам. Вы можете себе представить у нас что-то подобное где-нибудь в другом месте или в другое время? 

Кстати, все это время мои многочисленные багажные места (о том, почему их так много, речь в следующих записях) простояли у автобуса под присмотром волонтеров. Никто не заставлял таскать их за собой по логике «как бы чего не вышло». И фотоаппарат, как видите, тоже не обезвредили. 







Безопасность 

Пока – ощущение самого спокойного места на Земле. Сплюнем энное количество раз через левое плечо. Нет в воздухе этого звенящего ощущения тревоги, которое обычно очень четко улавливает мой внутренний радар. Скажем, в обожаемом мною Париже, когда мимо меня в метро или в аэропорту вальяжно прогуливаются группки немного неформального вида бойцов за твою безопасность, увешанные болтающимися автоматами – неуютно становится, так и не могу привыкнуть. 

В олимпийском Сочи полиция, разумеется, тоже есть – пешая, конная. Но глаза она не мозолит. Просто спокойно смотрит за порядком. Тот, кто миновал контуры безопасности, не чувствует себя фигуркой в прорези прицела, как иногда бывает на массовых мероприятиях. 

Разговор двух полицейских в укромном уголке адлерского аэропорта: 

– И вот я ему говорю: ты что, о…..?! 

– Не матерись! 

– Извини. Ну вот, я говорю ему: ты что, совсем уже?! 

– Вот ты как раз так и говорил, я ж был при этом. Так зачем сейчас мат вставил? 

– Все, все, сказал же – не буду. 

Когда спрашивают, для чего нам Олимпиада – да хоть для этого! Для вот таких переключений в мозгах, которых иначе можно ждать десятилетиями. 



Живем! 

Первые два дня пребывания в олимпийском Сочи я проживаю в пятиэтажке. Стоящей посреди квартала таких же точно пятиэтажек. Уточняю – не хрущевской эпохи. Дома из пяти этажей могут быть вполне современными 

Натопили от души, постарались, чтобы гость не зазяб. Но я из Москвы приехал, поэтому немедленно выключил все батареи. При такой температуре не заснуть. Хряпнулся на кровать, минут пять полежал. Да так или иначе не заснуть. Надо ковать железо, пока горячо – завтра утром все уляжется по полочкам, мысли обретут приглаженность, а стиль – облость. Не хочу так, Олимпиада достойна иного нерва. 

Вот и пишу. Полулежа. Поймал все-таки где-то какой-то пищеварительный вирусок, частый спутник вавилонских столпотворений, успешно душу его оциллококцинумом. Лучше сейчас, чем когда пойдут соревнования. 


Интернет летает. Кто-то жаловался, но WiFi на территории нашего квартала в полном порядке. Опасался, что, по мере прибытия все новых и новых групп журналистов скорость начнет неумолимо падать. Ничего такого пока не наблюдается. Скорее всего, потому что нашему брату не до скачивания фильмов или их просмотра в потоковом режиме, а остальное сеть не перегружает. 



Розетки! Много розеток! Такого я не встречал ни в одном отеле до сих пор, и это явно сделано с учетом потребностей журналистской братии. Четыре свободных и еще две, из которых можно выдернуть настольные лампы. Когда у тебя три телефона и по два аккумулятора для зеркальной и компактной фотокамер, и все это требует постоянной зарядки, ты понимаешь истинную цену этой мелочи. 

Да, не повесили карниз над ванной – повод ли это, чтобы повеситься самому? Телеприставка не нашла IP-адреса – можно было бы, конечно, обратиться на ресепшн, но мне некогда смотреть телевизор, хватило бы времени своими глазами окрестности поглядеть. Наконец, когда все-таки вернулся аппетит и я пошел подбирать вариант места для ужина, то обнаружил, что все рестораны и бары квартала на одно лицо, с минималистическим оформлением интерьеров и отличаются, по сути, только меню и количеством посадочных мест. Но еда там более чем съедобная, и это единственный для меня принципиальный критерий. 



По олимпийской столице сделаны только первые шаги. С каждым днем фотографии будут становиться все ярче. Завтра заглянем с вами в Олимпийский вещательный центр. Я много где был, но такого еще не видел.