Севидов попал в «Кайрат» после 4-х лет тюрьмы

Юрий Севидов был одним из немногих «легионеров союзного значения» в донецком футболе. Пономарев, Лобановский с Базилевичем, позже – молодой Канчельскис… Севидов выделялся даже в этой скудной компании. Из столиц в «Шахтер» люди попадали, как правило, не по своей воле. Но уж так, как попал Юрий Александрович…

Владимир Маслаченко утверждает, что по своим задаткам Севидов обещал вырасти в великого футболиста. Техника, скорость – все было при нем. А главное – голова. Оно и понятно - с таким-то отцом! Александр Александрович Севидов как игрок начинал тоже в ранге большого таланта. Великий тренер Борис Аркадьев ставил его в ряд с Бутусовым, Федотовым, Бобровым. Но, закончив из-за травмы игроцкую карьеру в 25 лет, Севидов-старший весь свой нерастраченный талант выплеснул в тренерской работе. Его команды всегда можно было узнать по оптимистичному наступательному стилю. Таким было, как ни удивительно, киевское «Динамо» в начале 70-х- в те два с лишним года, что командой руководил Сан Саныч. Потом пришел Лобановский и «засушил» игру. Но дал результат…

Севидов-младший был звездой нападения московского «Спартака» начала 60-х, лучшим бомбардиром Москвы (был тогда такой неофициальный титул). За 4 сезона забил 71 гол. Успел даже дебютировать в составе сборной. Все перечеркнул дорожный инцидент 1965 года. Юрий на своей машине сбил старика. Старик оказался академиком Рябчиковым, выдающимся химиком, лауреатом Сталинской премии. Рябчикова отвезли в больницу, где врач случайно его «зарезал». Получалось, что Севидов убил великого ученого. И Севидова посадили на 10 лет. 

Сам Севидов рассказывал об этом буквально за два дня до командировки в Испанию, во время которой остановилось его сердце:

 "Помню, еду по набережной, горбатый мостик, где Яуза впадает в Москву-реку, впереди машина. Перед ней перебегает старичок, видит меня и останавливается. Пропускает. Мне через двадцать метров поворачивать под арку, включаю поворотник и... До сих пор не пойму, как этот мужчина у меня на капоте оказался! Может, потому, что никогда пешком не ходил? Он оказался академиком Рябчиковым. А это была фигура… Герой Социалистического труда, трижды лауреат Ленинской премии. Решил в эту субботу проехать до дома на речном трамвае, напротив пристань. Он в том доме и жил, куда я ехал. Самое главное, его не освидетельствовали - а друг его, профессор, с которым они вечер провели, рассказал, что они по стопочке только-только выпили... В соседнем потоке «Скорая помощь» ехала - она потерпевшего и подобрала, он в полном сознании был, но отвезла не в «Кремлевку», а в обычную больницу. Там дежурный хирург на часок отпросился, оставил вместо себя студента. Тот 62-летнему человеку наркоз дал, и сердце не выдержало. Я-то ему только ногу сломал…"

Через 4 года была амнистия, возвращение в большой футбол - в «Кайрат», который как раз тренировал отец. 22 гола за два года… Юрий Севидов был в полном порядке. Да ему ведь еще и тридцати не было! Но отец ушел в Киев – и сыну пришлось искать себе другое место работы. И он нашел его в Донецке. В «Шахтере», который к тому времени вылетел из высшей лиги. Приглашал его Николай Морозов – знаменитый тренер, он должен был вытянуть «горняков» из болота. Севидов играл, как положено – 16 игр, 7 голов, полноценная замена ушедшему от трудностей во Львов Эдуарду Козинкевичу. Но Морозова быстро убрали, и Севидову пришлось иметь дело с новым тренером – Олегом Базилевичем.

Базилевичу оказались не нужны старые звезды, которые давили его своим авторитетом. Поэтому летом 1972 года между первым и вторым туром чемпионата первой лиги он устроил в «Шахтере» небольшой "первертухес". Талантливого Давида Паиса, известного по выступлениям за московское «Торпедо», выгнали громогласно – с публичными обвинениями в пьянстве (случай в то время редчайший!). Севидов ушел тихо. И это был конец его карьеры. С «Шахтером» Юрий Александрович мог достичь гораздо большего. Но не судьба… 

Позднее перешёл на тренерскую работу, стал также известным футбольным телекомментатором. Работал обозревателем газеты «Советский спорт». В феврале 2010 года ушел из жизни во время служебной командировки в Марбелье, где освещал сбор московского «Локомотива».