В России и Казахстане одинаковые футбольные проблемы

Проблемы детско-юношеского футбола на просторах СНГ – не открытие, но все-таки это до сих пор тема на злобу дня.

Сборная России до 17 лет уже который турнир подряд завершает чемпионат Европы в призах и квалифицируется на чемпионат мира, но успехи на международной арене – фикция. Детский футбол в стране тяжело болен, и куча проблем мешают ему прогрессировать.

Московский футбол поделен на три дивизиона: Клубную лигу, где играют команды типа ЦСКА, «Локомотива» и «Спартака», а также «Строгино» и «Чертаново», спонсируемые Сергеем Анохиным, президентом Московской федерации футбола, и несколько относительно сильных академий Москвы; Премьер-группу, где собраны академии послабее; и Высшую группу, где играют самые слабые из СДЮШОР Москвы. Год назад Клубная лига была закрытой вечеринкой, как НХЛ, куда нельзя попасть. Лишь с прошлого сезона лучшая команда Премьер-группы заменяет слабейшую в Клубной лиге.

Сезон в детском футболе в Москве делится на две части – зимний и летний турниры. Летний считается более престижным, а зимний носит статус подготовительного: академии приглашают много футболистов на просмотры и экспериментируют с составами. Также на зимнее первенство в Москву приезжают академии из других городов (в этом году до столицы доехал только «Рубин»).

Система, по которой команда повышается (или понижается) в классе, не идеальна. Например, «Буревестник» 2002 г.р. выиграл летнее первенство в своей возрастной категории Премьер-группы. Но из-за того, что другие зачетные года выступили сильно хуже, команда вынуждена играть в Премьер-группе, а не в Клубной лиге, и этим летом. По регламенту, очки всех годов команд суммируются, и победитель общего зачета получает повышение в классе. У «Буревестника»-2002 мог быть шанс играть с топ-командами и расти, но они заложники системы. Вертикализация, появившаяся в Клубной лиге и Премьер-группе с прошлого года, все равно довольно условна.

Главная проблема, из которой вытекают второстепенные – детский футбол в России никому не нужен. Крупные футбольные агентства, которые в теории должны помогать футболистам прогрессировать, чаще всего пользуются простой схемой выбора клиентов. Вызвали в сборную? Рвет всех в таблице бомбардиров? Наш парень.

Игроков моложе 14 лет смотрят только селекционеры крупных академий, и то – если это футболисты, проявившие себя на всероссийских турнирах. Если говорить о Москве, клубы, которые просматривают такие турниры – «Спартак», ЦСКА, «Динамо», «Локомотив». Также есть команды, которые собирают лучших детей региона. В Московской области это «Сатурн», в Петербурге – «Зенит», в Татарстане – «Рубин». Остальным академиям до команд из Премьер-группы и Высшей группы дела нет.

В том, что селекционная служба хорошо развита в этих командах, есть и профит, и проблема детского футбола. С одной стороны, у ребят из глубинки появляется возможность проявить себя в футболе и выбиться в люди, с другой – непрерывное коллекционирование талантов сказывается на качестве подготовки футболистов. Академии в большей степени собирают игроков, а не учат их. Детские тренеры, к сожалению, не успевают привить никакой философии из-за большой текучки. С самого первого набора в академиях доживают до выпуска единицы. В команду приглашают ребят, у которых есть какие-то исключительные физические данные, при этом селекционеры смотрят на технику как на второстепенный навык. Условный Матьё Вальбуэна никогда бы не выпустился в российской академии.

К сожалению, в России очень мало хороших детских тренеров. В «Строгино» 2000 года главный тренер – Геннадий Скляр. Он наигрывает стандарты и комбинации, это чуть ли не единственная команда Москвы, которая умеет делать искусственный офсайд. Дети с уважением слушают Скляра на разборах и в перерывах матчей, а он создает атмосферу в команде: покупает торты на дни рождения, проверяет их школьные дневники. Это один из немногих случаев, когда тренер российской академии действительно многое дает ребятам – подавляющее большинство команд играет по примитивным схемам и тактикам, не наигрывает стандарты, а футболисты прогрессируют индивидуально, но не командно.

Одна из причин этому – подбор кадров. Во-первых, многие академии не видят разницы между тренером детей и взрослых и приглашают специалистов, которые не знакомы с детской психологией. Когда главное лицо в команде после неудачного действия 13-летнего ребенка кричит ему, что если еще раз такое повторится, тот никогда больше не выйдет на поле, это не работа с детьми, а публичная психологическая казнь.

Многие академии приглашают на роль главного тренера бывших футболистов. Сильнее всего это проявляется в «Спартаке», где в случае, если на место претендует два примерно равносильных специалиста, выбор будет сделан в пользу того, кто играл с ромбом на груди. Потому что он свой, потому что надо чтить историю, потому что спартаковский дух. Его конкурент за место главного тренера может быть тонким психологом и проработать не год и не два с детскими командами в других академиях, но все равно не получить работу.

Один из самых ярких примеров того, что звать бывших футболистов на руководящие и тренерские должности в клубы не всегда хорошая затея – Максим Боков, который работает с ЦСКА 1999 года рождения. Подбор игроков у армейцев – один из лучших в возрастной категории, но командной игры у красно-синих нет. Некоторые футболисты того ЦСКА рвали бы всех и вся, если бы выступали в условном «Динамо» и «Спартаке».

Удержание детей в академии – тоже проблема, затормаживающая развитие ребят. У спортшкол главной задачей должен быть прогресс детей, но для некоторых представителей Клубной лиги эта задача вторична. Например, главный тренер «Спартака» 2002 г.р. Евгений Сидоров, который состоит в родственных связях с директором академии, играет одним и тем же составом с минимумом ротации из тура в тур даже в Зимнем первенстве. При этом «Спартак» – клуб с самыми объемными заявками на команду. Они не хотят потерять футболистов, которые могут вдруг зажечь через несколько лет, поэтому не отпускают их в другие клубы, даже если они не играют. В академии красно-белых копятся дети (в команде 2001 года числится пять вратарей), потому что тренерский и селекционный штабы боятся получить нагоняй от руководства в случае, если он перейдет в другую московскую команду и начнет мочить.

Некоторые академии подписывают соглашения с футболистами в раннем возрасте, чтобы те не ушли в другие школы. С одной стороны, они делают правильно, стараясь удержать у себя ключевых ребят, за которых они впоследствии могут получить деньги, с другой – это усложняет жизнь самим детям, которые должны свободно выбирать академию, в которой хотели бы выступать. Есть масса причин, по которым нужно иметь возможность покидать одни школы и переходить в другие без бюрократии и баррикад. Например, футболист действует не на своей позиции, играет в команде, не соответствующей его амбициям, или, наоборот, сидит на скамейке и в резерве. Прогресс затормаживается: для того чтобы расти, нужно играть. Бумажки, которые со времен Советского Союза – главная ценность страны, душат детские таланты.

Другая крайность – футбольные академии очень просто расстаются со своими воспитанниками. Это происходит по трем причинам:

Первая – футболист слабоват. Тогда селекционная служба подтягивает ребят, которые физически сильнее, на место уже играющих. Кого парит, что у ребенка может быть запоздалое физическое развитие и он вырастет только к 16 годам? Кого парит, что у футболиста могут быть иные сильные стороны, помимо физических данных?

Вторая – футболист не лидер команды, плюс занимает место в общежитии. У всех академий довольно маленькие интернаты, и они не могут содержать большое количество детей из других городов. Часто бывает, что перед игроками, которые не на первых ролях в академиях «Динамо», ЦСКА и «Локомотива», ставят ультиматумы: либо ищите квартиру в Москве и мы вас оставляем, либо до свидания.

Третья – футболист не тянет в финансовом плане. Это в меньшей степени относится к топ-академиям и в большей – к СДЮШОР второй половины Клубной лиги и практически всем в Премьер-группе и Высшей группе. Выделяемые Москомспортом финансы на зарплату и инвентарь не всегда тратятся по назначению: во многих клубах тренерам платят зарплаты с задержками, а футбольные мячи, форму, манишки, конусы и прочий инвентарь закупают родители. Чьи родители не могут позволить сыну выступать в футбольной академии в финансовом плане, тот завершает с футболом.

Некоторые команды берут деньги с родителей за все: не только за форму и инвентарь, но, например, за сборы или поездки на заграничные турниры. Понятно, что каждому клубу нужно выживать, но люди не должны платить деньги за сборы, потому что больше всех заинтересованы в том, чтобы сильные футболисты оставались в команде, сами академии. Наконец, футбольные академии стараются максимально усложнить жизнь скаутам и агентам, не все из которых работают только ради того, чтобы навариться. Некоторые из них заинтересованы в прогрессе детей и помогают переходить в команды, которые им больше подходят по уровню, стилю игры и конкурентности. Контракты в 13-14 лет – это зло. Умышленно играть под разными номерами, чтобы было труднее выявить нужного футболиста – это зло. Отказ предоставить протокол матча – это зло. Работники клуба сами не понимают, как ломают в ребенке футболиста, забывая, что прогресс детей всегда должен быть выше их собственных интересов.