За тех, кто в сапогах

Во время нашего очередного заседания Медиаклуба на суд читателей мы предоставим публикацию известного шахматиста Казахстана, гроссмейстера Булата Асанова 

В старые добрые времена, шахматы занимали прочное место в советской системе ценностей. Занимались ими в пионерских кружках, в детско-юношеских спортивных школах, в вузах… Где только ни занимались. Даже в армии существовал целый цикл соревнований – от первенства части и гарнизона, до чемпионата Вооруженных сил. Для выполнения задач, связанных с физической подготовкой и повышением мастерства, существовали спортивные клубы армии и их структурные подразделения, спортивные роты. Попасть туда было не просто.

У многих шахматистов-призывников была мечта – оказаться в спортивной роте. В том же духе мыслили и офицеры запаса. Сергей А., в свое время окончивший институт и получивший звание лейтенанта запаса, будучи еще мастером спорта СССР, мечтал отслужить в спортивной роте Группы советских войск в Германии. Там можно круглый год играть в международных турнирах, а это очень заманчиво. Призовой фонд большой, да еще и в валюте, а конкуренция отнюдь не советская. Как-то случилось ему лежать в больнице, где он познакомился с солидным человеком, который посочувствовал юноше и взялся ему помочь. Спустя какое-то время Сергей получил повестку в военкомат, куда счастливый и прибыл. Прошел медицинское обследование и другие необходимые процедуры и наконец, получил направление. Правда, не в Германию, а в Южную группу советских войск, Венгрию. И не в спортивную роту, а в мотострелковый полк. Полк – инициатор, то есть в показательную часть советской армии. Попытка доказать, что произошла ошибка, была пресечена на корню, и молодой офицер отбыл на новое место службы без промедления, в срок. Тут уже ничего не попишешь.

Он прибыл в элитную часть и был принят офицерским составом неоднозначно. Конечно же, молодой лейтенант производил впечатление пиджака ("пиджак" – не кадровый военный, выпускник гражданского вуза), каким, в сущности, и был. Многие были уверенны в том, что Серега из блатных "пиджаков" служить заграницу не призывают, тем более в элитные части. Первое время ему пришлось нелегко, через день на ремень (постоянное дежурство) и т.д. Правда, потом он пообвыкся, присмотрелся к ратному делу, прижился в офицерской семье полка. Пытался, конечно, писать рапорты о переводе в запас, но ничего из этого не вышло. На одном из рапортов он увидел резолюцию начальства: "Нечего! Пусть походит в сапогах". Первое слово, конечно, было другое, и по понятным причинам оно не приводится. Эту историю теперь уже гроссмейстер А. поведал мне во время одной из прогулок в парке чудного бразильского городка в далеком 1995 году.

Владимир М. тоже из "пиджаков". Капитан третьего ранга в отставке, он служил на Черноморском Флоте, в Севастополе. Мне повезло, я видел М. в форме морского офицера. Это было нечто. Картинка, или вернее, ходячий рекламный плакат военно-морского училища. Высокий, стройный, сильный и красивый, усы аккуратно подстрижены, оправа очков с темными стеклами как бы дополняют портрет, делая его романтическим. Никогда не заподозришь в нем шахматиста, тем более профессионала экстра-класса, большую часть службы проведшего на полях шахматных сражений и учебно-тренировочных сборах. И умен, конечно. Хотя, для большинства дам это не главное.

Рядовой Леонид Юртаев был откомандирован из своей части, расположенной в глухой казахстанской глубинке, в далекий прибалтийский город для оказания практической помощи казахстанским шахматистам на чемпионате СССР среди юношей, впоследствии он служил в спортроте. К слову сказать, после окончания службы, Леня остался на сверхсрочную. В его военном билете значилось, младший сержант, инструктор-водитель танка. А ведь это о нем, Леониде Николаевиче, а не о его танке (которого он никогда не видел), советские шахматные журналы второй половины восьмидесятых писали – "генератор современной дебютной идеи". Это его приглашали в свои тренерские штабы прославленные два К. Но по каким-то причинам, он со своим танком решил сохранять нейтралитет, сообразуясь, вероятно, с советской военной доктриной того времени.

Серик Т., оттрубивший срочную в Северокавказском округе, успел послужить и в спортроте в Ростове, и выиграть различные чемпионаты. Однако последние несколько месяцев он дослуживал "на точке", т.е. забытом богом и людьми дальнем гарнизоне, где не ступала нога женщины. Туда он был сослан за какую-то провинность. С собой у него было пара журналов, купленных еще на ростовском вокзале. Журналы эти, к великому удивлению Серика, стали культовыми среди новых сослуживцев. Фотографии актрис, колхозниц, передовиц производства украсили жизнь армейского захолустья, внесли изрядную долю разнообразия в частную жизнь старослужащих, которая начинается после команды "отбой" и проходит в каптерке за чаем и обсуждением событий минувшего дня. Подобно одному моему знакомому, международному арбитру Виталию С., который уже в зрелые годы, будучи заядлым игроком в ямб, перед сном поглаживал натруженной рукой игральные кости и называл их "мои ласточки", дедушки обсуждали между собой красоту и достоинства дам с обложек.

Не простая солдатская судьба выпала на долю Николая П., отслужившего в спортроте в Алма-Ате полтора года. Все было хорошо до того момента, как командующий округом обнаружил его отдыхающим в генеральской бане. Коля был тотчас сослан в горную бригаду, но и даже и там он не пропал! Ему досталось место хлебореза. А ведь, армейская мудрость гласит – горячее сырым не бывает! Не спортрота, конечно, но лучше чем ничего. Вот уж действительно, судьба: не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. Таков лейтмотив не только этой истории, но большинства армейских баек, на которые охочи отслужившие свое шахматисты.

Впрочем, об армейских буднях они рассказывают не так охотно. И я бы даже сказал, снисходительно, по отношению ко мне или другим, не служившим слушателям. Я, конечно, не обижаюсь. Чувство уважения к заслуженным ветеранам переполняет меня, и я вновь и вновь прошу рассказать своих товарищей что-нибудь о юных годах, проведенных в шинели и сапогах. Слушаю их нехитрые истории, улетаю в неведомое и слышу вечную армейскую песнь:

"Покидают чужие края

Дембеля, дембеля, дембеля.

И куда не взгляни в эти майские дни,

Всюду пьяные ходят они…"