Зачем «Спартаку» Премьер-лига?

Защитник Максим Самченко дебютировал в большом футболе в 16 лет в 1995 году. Он был одним из лидеров молодежной сборной Казахстана, игравшей на чемпионате мира, играл в Лиге чемпионов, вызывался в главную сборную, становился чемпионом и выигрывал кубок страны.

Летом этого года Самченко расторг контракт со "Спартаком". Сам он склоняется к завершению карьеры, но еще готов поиграть, если будут предложения.

Защитнику, который в чемпионатах Казахстана провел 417 матчей, есть о чем рассказать.

– Почему вы покинули "Спартак"?

– Сложилось так. Не было результата плюс травма.

– Но при этом вы продолжали играть, несмотря на травму.

– Да мучился больше. Травма с самого начала сезона не давала играть в полную силу.

– Смена тренера тоже повлияла на уход?

– Все накопилось. Желание уйти было давно. Так решили, подошли и сказали: "По обоюдному согласию".

– Вы впервые за карьеру играли в команде-аутсайдере.

– Я вообще не знаю, зачем им команда Премьер-лиги. В клубе нет никаких условий. Например, нет базы, поэтому одни футболисты жили в гостинице, другие – на квартирах, а некоторые – вообще в общежитии.

– На первый матч до Костаная добирались на поезде. Это необычно для команды Премьер-лиги.

– Все было: и поезд, и автобус. Потом к поездам хоть добавились самолеты. Конечно, это было непривычно. Говорю же, не было условий. Они радовались тому, что платят зарплату – они этим были довольны.

– Чем занимались после ухода? Как здоровье?

– Здоровье – нормально. В основном отдыхал. Еще обучался на тренерских курсах, получил категорию А.

– Собираетесь продолжать игровую карьеру?

– Больше нет, чем да. Будут достойные варианты – можно подумать. Нет – закончу.

– Варианты из первой лиги рассмотрите?

– Нет, не хочу.

– Вы как-то пробовали уже искать команду – через агентов, например?

– Нет, даже не пытался. Вдруг кто-то где-то вспомнит – переговорим, сам напрашиваться не буду.

– Вы были в той самой молодежной сборной, которая отобралась на чемпионат мира 1999 года. В чем была сила той команды?

– Там все сложилось как нельзя лучше: подобрался отличный коллектив, ребята все были индивидуально сильные, Владимир Фомичев проделал хорошую работу, плюс сопутствовала нам удача. Нам и в первом отборочном раунде чуть повезло, и во втором доля везения была. Но это еще и благодаря тому, что команда у нас была хорошая. Мы были дружными, много времени проводили вместе, это тоже сказалось.

– Давид Лория в интервью "Каравану" недавно рассказал, что Вы плакали от счастья, когда узнали, что вышли на чемпионат мира.

– Да! Никто уже не верил, потому что мы свой шанс упустили. В матче с Саудовской Аравией мы выигрывали 1:0, но в концовке пропустили два мяча. Поэтому все решалось в матче Таиланда и Кувейта. Тайцам нужно было обязательно побеждать. Они играли дома, и судья их так гнал. Они быстро забили, но Кувейт каким-то чудом сравнял счет. Ничья нас устраивала. И когда судья дал финальный свисток, все начали рыдать от счастья. Эмоции понятны, потому что никто уже не верил, что мы поедем на чемпионат мира. Честно признаться, такой радости и таких искренних эмоций в футболе я больше никогда не испытывал.

– Помните, как тогда добирались до Нигерии?

– Долгий был перелет. Мы были в Германии на сборах, недельный цикл. Из Леверкузена мы поехали в Амстердам на автобусе, оттуда уже самолетом в Лагос. Перелет был тяжелым, но в молодости спокойно переносишь самолеты. Германия, конечно, страна-сказка! А вообще в первый раз за границу я поехал в Шри-Ланку – тоже с молодежной сборной. Там рай, слоны гуляют. В Азии вообще хватало экзотики. Выезды в Иран и Ирак – это самые тяжелые. Постоянно слышали взрывы. Бывало, играешь, а рядом теракты. Ложишься спать – снова слышишь взрывы.

Страшно, конечно, было. Был случай, когда нас задержали в Иране. Не помню, кто, но что-то сфотографировал на улице, и из-за этого ребят арестовали. Такие у них законы. Нам пришлось задержаться всей командой на неделю.

– Что удивило в самой Нигерии?

– Нищета. Полнейшая. Страшно. Совсем другой мир, другая земля. Люди живут по своей философии. Допустим, у них манго растет, они его собирают, потом продают. Хотя, кто его покупает?! Полная нищета в стране, даже бензина не было. Местным жителям непривычно было видеть людей с белым цветом кожи. Их реакция была понятна: они смеялись, как мы раньше смеялись над черными. На самом чемпионате мира больше всего запомнилась жара. А сама организация турнира была ужасной. Нас заселили в одну гостиницей с командой Ганы. Перед чемпионатом мира на двух этажах сделали ремонт. Так из-за этого ремонта в отеле постоянно воняло краской.

Из соперников по именам, честно говоря, тогда никто не запомнился. Это потом мы узнали, кто такие Плетикоса, Камбьяссо. А тогда мы просто выходили и играли, стараясь выполнять тренерскую задачу. Больше всего, если брать из команд, запомнились аргентинцы. Они нас, конечно, возили. Мы не могли выйти за центр поля, но в тот день нас выручал Давид Лория – он был на высоте, и благодаря ему они забили всего один гол.

– В главной сборной вы дебютировали в 21 год, но провели всего шесть матчей. В чем причина?

– Ну, это вопрос не ко мне. Видимо, были лучше ребята. Что запомнилось в сборной? Я мало игр провел. Мы приезжали в сборную, а не было ничего – ни манишек, ни экипировки. Едем на турнир как сборная Казахстана, а тренировались в тренировочные костюмах, где на спине было написано "Кайрат". О чем можно говорить?

А так, хорошо помню, как долго добирались на Фареры. Потом запомнился товарищеский матч с Польшей. Это был 2003 год, мы только начинали играть с европейскими командами. Уровень сильно отличался. У поляков все футболисты играли в бундеслиге, в других европейских чемпионатах, а мы были мальчиками для битья.

– В "Актобе" вы работали с Равилем Рамазановым, который носит сережку в ухе, ездит на "Хаммере". Каким он запомнился вам?

– Во-первых, это был человек слова: если он что-то сказал – так оно и будет. А про сережку – свой стиль каждый выбирает сам. Если это не мешает, почему и нет? Очень веселый и непосредственный человек – мог спокойно играть с нами в квадрате, стелился в подкате.

– Из "Актобе" вы перешли в "Шахтёр", где работали с финном Юхой Малиненом. Чем иностранные тренеры отличаются от наших?

– Во-первых, оптимизмом, обаянием – они не заморачивают из-за того, что команда проиграла, не делают из этого трагедию. Во-вторых, тренировочным процессом: вся работа идет через мяч. За всех не скажу, но мне нравилось работать с иностранцами: и с Юхой Малиненом, и с Хольгером Фахом, и с Сергеем Юраном. Да, конечно, были нагрузки, но футболистам не обязательно давать тупо кросс. И я не скажу, что работа через мяч хуже для физики, чем беготня.

– В 2008 году "Шахтёр" был мощным по составу, но провалил сезон. Что случилось?

– Коллектив не сложился. Да, мы здоровались, разговаривали, но не было командного духа. Где-то это вина тренеров, что не смогли нас сплотить. Потом же началась тренерская чехарда: сезон начинал Реваз Дзодуашвили, потом был Иван Азовский, а завершал Владимир Чебурин. Это тоже повлияло.

– До 2003 года в ваших командах не было легионеров с дальнего зарубежья. Вы вспомните первых иностранных футболистов?

– При Масудове в "Актобе" появились нигериец Черчилль Обаси, сербы Владица Чурчич и Желько Йоксимович. Чем отличаются легионеры? Большинство из них по уровню игры – ничем. Конечно, легионеров нужно приглашать, но если они выше уровнем местных футболистов. Зачем приглашать посредственность? Сейчас уже, к счастью, такого особо нет. Даже если посмотреть на составы, кто в "Астане" делает игру – Фокси, Патрик Твумаси, Роджер Каньяс. Таких иностранцев нужно брать, чтобы молодежь рядом с ними "варилась", училась у них. А таких, которые играют на уровне нашего мальчишки – я не понимаю, зачем они нужны.

– Худший иностранец, с которыми играли в одной команде?

– Болгарин Николай Дюлгеров. Я играл с ним в "Спартаке". У него отличные физические данные, все есть, но он ими не пользуется. Портил всю игру. Ты ему объясняешь, втолковываешь, спрашиваешь: "Все понял?", он отвечает: "Да", – а потом выходит и привозит.

– Вы как-то пошутили, что все казахстанские футболисты знают сербский язык. Чем удивляют сербы?

– Они уже больше десяти лет играют в нашем чемпионате и во всех командах есть. Я сам играл в клубе, где их было по несколько человек. Но больше двух сербов в команду брать нельзя. Это цыгане: чем их больше – тем больше шума. К примеру, в автобусе. Но сербы тоже все разные. Среди них есть и хорошие душевные ребята, есть и не очень – все, как в обычной жизни.

– В "Атырау" не платили зарплату почти весь сезон. Вернули все деньги в итоге?

– Да, все вернули. Во всех командах, где я играл, случались задержки зарплаты. Единственный клуб, где платили стабильно и вовремя – это "Жетысу" в 2011 году. И "Атырау" в 2013 году.

– О чем-нибудь в футболе жалеете?

– Нет. И никогда не жалел. У меня были ошибки, они и в дальнейшем будут. Главное, их не повторить и постараться избежать.

– Вы ушли из "Жетысу", потому что Вас обвинили в сдаче игры.

– Да, так и было. В 2011 году мы проиграли в предпоследнем туре "Шахтёру" дома. По сути, золотой матч. Мне никто прямо ничего не говорил, но я понял, что решили, что проиграли из-за меня. Будто я помог "Шахтёру" победить. А почему подумали? Потому что я из Темиртау, это в 15 километрах от Караганды. Ну это же глупость. Я был зол на "Шахтёр", на этот клуб, после того, как со мной там не самым лучшим образом расстались, и я – первый, кто хотел лишить их золотых медалей.

Габдулла АЙГОЗИН