Вайсс – сумасшедший, Красножан – устаревший, Бердыев – реальный

Полузащитник "Терека" Игорь Лебеденко рассказал о сильных и слабых сторонах тренеров, имеющих отношение к Казахстану.
 

– Владимир Вайсс принципиально отличался от Муслина?

– Вайсс вообще сумасшедший, один из любимых моих тренеров! Причем поначалу мы не особо сошлись характерами. На фоне этого я психовал несколько раз, хотел уйти из команды.

Был случай, когда напихал ему прямо во время матча. Сидел в запасе, и было обидно, когда видел, как кто-то что-то не так делает. Он, конечно, обалдел, а я думал, что меня точно выгонят из команды. Но в той игре я все же вышел на замену и забил гол – 2:2 сыграли с "Кубанью". После матча Вайсс вызвал к себе – я уже реально был готов вещи собирать – но нормально поговорили, он объяснил какие-то моменты, и мы стали чуть ли не лучшими друзьями. Наверное, Вайсс просто понял, что я такой же эмоциональный человек, как он сам – и отношения наладились, стали очень хорошими.

С ним было интересно работать, он заводной, все на эмоциях – жаль, не получилось. Ничьи эти бесконечные.

– Шестнадцать за сезон. Вам не было скучно?

– Да скучно-то не было – обидно было. Пропускали на девяностых минутах, какие-то автоголы были, или победный мяч затолкать никак не могли. То есть на тренировках у нас все получалось. Вайсс говорил: "Когда вы тренируетесь, я вижу чемпионскую команду". А как матч, так сразу чего-то не хватало. Но все равно я думаю, что нужно было еще подождать чуть-чуть, и команда у Вайсса заиграла бы как следует. Может, если бы к Вайссу, пришли бы те игроки, которые потом пришли к Гаджиеву, было бы еще проще.

– Вы же при Вайссе перестали играть чистого нападающего?

– Да, с тех времен я стал глубже играть. Тогда Гьян в команде был, и Вайсс вроде как всех атакующих игроков хотел поставить в состав. Я был более коммуникабелен, поэтому договорились, что чуть опущусь. Никаких проблем не было, довольно быстро привык.

– Качество Вайсса, которое отличало его от других тренеров?

– Он правду всегда в глаза говорил. Всегда старался найти какие-то положительные моменты, чтобы подбодрить игроков. После сезона собирал команду, и каждому футболисту в присутствии остальных говорил, что о нем думает. Я никогда больше не видел такого, это очень сильное качество.

– Чем вы впечатлили Бердыева?

– Он позвонил, объяснил, что "Рубин" переходит на новую систему игры, при которой вингеры будут проделывать большой объем работы, и сказал, что я им подхожу. Ответил, что мне интересно, "Рубин" же тогда топ-клубом считался.

– В чем главная особенность тренера Бердыева?

– В его отношении к делу. Бердыев реально учит играть в футбол. Подсказывает все до мелочей, вплоть до того, как мяч останавливать. Причем это не только молодых игроков касается, опытных он тоже мог переделывать. Плюс тактически он очень подкован. Ну, и авторитет у него непререкаемый. Что-то не нравится, крикнет, одно слово буквально, и команда сразу реагирует, начинает все делать правильно. С виду он спокойный человек, но тогда и на поле напихать мог, и на теории пульт летал. То есть он требует и добивается своего.

– После работы с ним что-то принципиально новое узнали?

– Да, много вещей в голове осталось. Он говорил банальные вещи, которые вроде бы известны со школьных времен. Например, когда передачу отдаешь, колено накрывать. Такие вещи еще в школе говорили, но он напомнил о них так, что сейчас я о них все время вспоминаю.

– Теоретические занятия в "Рубине" отличались от тех, что были в других командах?

– Честно говоря, все теоретические занятия не особо интересны – каким бы оратором не был тренер. В "Рубине" у нас было очень много теории, причем объяснял не только Бердыев, но и его помощники. Иногда было по две теории в день. Конечно, эта часть работы нужна, но она всегда самая скучная и нудная. Спортсмену лучше бегать два часа, чем сидеть в зале.

– Кто-нибудь из игроков засыпал?

– Нет, у Бердыева такого не было. Помню, Вадик Евсеев в "Сатурне" пару раз засыпал, но у Гаджиева тогда и Борис Петрович Игнатьев засыпал. То есть не только игроки, но и помощник тренера.

– Часто приходилось слышать воспоминания о победе над "Барселоной"?

– Да нет, культа из этого не делали. Я сам спрашивал, потому что было интересно какие-то нюансы узнать. Например, как "Барселона" играла в тотальный контроль мяча. Ребята рассказывали, что вроде ничего особенного – ну, катают и катают – а подходит шестидесятая минута, и у тебя уже вилка в горле.

– Чем запомнилась работа с Красножаном?

– Бесконечными теориями. По-моему, его система подготовки устарела. Сейчас футболиста, да и вообще любого спортсмена, нужно уметь заинтересовать. Понятно, что футболист будет все выполнять, даже если ему скажут тупо бегать. Но если к этому добавить какой-то дополнительный интерес, то работать будет вдвойне приятнее, и результат будет лучше. А у Красножана было неинтересно.

Теория могла быть два раза в день. Термины, которые его тренерский штаб использовал... Есть ведь понятные всем определения – стеночка, подача. У них все было совершенно по-другому: диагональные блоки, доставки. Мы с ним разговаривали, и я спросил: "А вы думаете, иностранцы понимают, что вы говорите?" Отвечает: "Иностранцы говорят, что это вы не понимаете". Все ясно, думаю. Мы же разговаривали с иностранцами, которые не знают русского – им половину и перевести не могли толком.

Говорят, что в "Анжи" Красножана вроде как игроки сняли. Не знаю, так это или нет. Но представляю реакцию людей, которые играли в "Реале" и "Барселоне", а потом столкнулись с таким подходом. Ну, правда, неинтересно.

– А как можно заинтересовать футболиста?

– Тренировки через мяч – это всегда интересно. Можно тупо бегать, а можно что-то с мячом делать. Какие-то еще вещи можно придумать.

– Что изменилось в "Тереке" с приходом Рахимова?

– Все изменилось – от питания до каких-то деталей тренировочного процесса. Хорошую физическую форму с ним набрали. Плюс он умеет вытащить из игроков все способности по максимуму. Сейчас стало интересно работать, хотя на сборах у нас нагрузки были очень приличные.